«Орел» в походе и в бою. Воспоминания и донесения участников Русско-японской войны на море в 1904–1905 годах - Коллектив авторов

было возможно? А если представить себе, что под этот костер выходили верхушки вентиляционных труб, подававших свежий воздух в носовые кочегарни и другие помещения, то не трудно себе представить, что должно было в этих помещениях твориться от дыма и жара; в таком же положении бывала и машина, вентиляционные трубы которой выходили на шканцы, где горели паровые и минные катера. Сюда же выходила и вентиляционная труба операционного и перевязочного пункта; случай отравления там раненых, попавшими по этой трубе ядовитыми газами мелинита (шимоза) мною отмечен в том же рапорте от 1 февраля 1906 г. за№ 195.

Чтобы был сделан адмиралом в начале боя сигнал: «Крейсерам не удаляться от эскадры далее пяти миль», я не помню, но, мне кажется, что мне об этом никто не докладывал и я его сам не видал, а также не могу ответить, какие неприятельские суда добивали «Суворова» в З1/2 часа дня 14 мая, когда он вышел из строя. Мне пришлось два раза видеть вышедшего из строя броненосца «Князь Суворов» за время боя, но ни разу около него не видал добивавших его неприятельских судов. В 4 часа дня я видел подбиравшихся к нему миноносцев японских, когда он, в беспомощном положении, весь в огне, как костер, без труб и мачт, прорезал наш строй справа налево, позади броненосца «Наварин». Когда броненосец «Князь Суворов» очутился по левую сторону нашего строя, то на него пошли в атаку неприятельские миноносцы; я отдал приказание всем левым бортом сегментными[293] снарядами открыть огонь по неприятельским миноносцам, исключая 12 [-дюймовых] башен, продолжавших обстреливать неприятельские крейсера, бывшие тогда с правого борта. Миноносцы тогда не выдержали нашего огня и отошли от «Суворова». Вскоре мы потеряли его из виду, в дыму, и больше его уже не видали. На броненосце «Орел», около 6 часов вечера, после нескольких, почти одновременных, попаданий 12 [-дюймовых] снарядов в броневой пояс, отчего броненосец сбило с курса, появился крен на правый борт, около 6–7°; я считаю, что в этот момент мы имели за все время боя наибольший крен, хотя, значительный крен бывал неоднократно еще и в начале боя, т. е. в первую его половину, до 4 час. дня; мне на мостике казалось, что крен превышал 7°, но за уничтожением в то время уже приборов я проверить этого не мог, но, по мнению корабельного инженера [В.П.] Костенко, бывшего в бою на броненосце, критическим для броненосца был уже крен в 8°, но это было уже тогда, когда броненосец имел много пробоин, которыми брал воду, и в батарейной палубе было уже много воды, которая переливалась с борта на борт. В это время полупортики 75-мм батареи были уже задраены, т. к. вследствие все свежевшей погоды в них захлестывала (вода) волна. На броненосце «Орел» справлялись с креном и сравнительно быстро его выпрямляли благодаря энергичной работе трюмного механика и его трюмной команды и применению к делу выработанной им особой системы – пользоваться затоплением имеемых отсеков следующим образом: на броненосце в кормовой кочегарне имелось по одному, заранее затопленному, отсеку, не друг против друга, а так, что против каждого затопленного отделения находилось пустое. Отсеки противоположных бортов соединялись хреновыми трубами, диаметром в 7 [дюймов] (178 мм. – Р.К.), тогда как затопление отсеков от кингстонов может совершаться по трубам диаметра в 3 или 4 [дюйма] (76–102 мм. – Р.К.). Открывая клапана хреновых труб, перепускали воду из полных отсеков в пустые противоположного борта, что совершалось с большой быстротой. При этом достаточно было открыть только один клапан. Когда, после перепусканий, уровень в обоих отсеках уравнивался, то, чтобы приготовить отсеки для новых манипуляций, в спокойное время из одной половины выпускали воду, а в другую снова напускали.

Эти манипуляции продолжались весь бой. Японцы, своими легко изрывающимися фугасными снарядами, уничтожали левый борт броненосцев выше броневого пояса, таким образом, как бы обращали их в низкобортные суда, с надводным бортом около 41/2 фут и крайне малою начальною метацентрическою высотою. При таких условиях крен, около 8° для них становился критическим, а благодаря малой начальной остойчивости нетрудно было броненосец накренить на этот угол. Губительное действие японских снарядов (фугасных) в том и заключалось, что они уничтожали всякое значение легкого борта, после чего, даже незначительный крен, становился губительным. Крен мог на судах появляться, как от пробоин снарядами ниже броневого пояса или минами, так и от сбитых броневых плит, как было на «Ослябя». Трудно сказать, какою из переименованных выше причин были накренены «Бородино», «Александр III»; легкость же их опрокидывания происходила от ничтожной начальной метацентрической высоты и от уничтожения надводного борта. Пробоины ниже брони, как оказалось, вполне возможны; на броненосце «Орел» были попадания 12 [-дюймовых] снарядов на 5 фут ниже ватерлинии. Говорят, на «Суворове» было 3 попадания с пробоинами под водою: одно из них – с левого борта, против подводного минного аппарата, другое – в рулевое отделение и третье – в бортовое отделение, против операционного пункта. На «Цесаревиче» в бою была подводная пробоина от 12 [-дюймового] снаряда, ниже брони; затоплено 3 бортовых отсека. Как можно заключить из опыта последней войны, 12 [-дюймовые] снаряды, имеющие более настильную траекторию, склонны попадать ниже ватерлинии. В «Бородино» попала масса снарядов в ватерлинию и подымала столб воды, подобный минным взрывам. «Бородино» повалился на правый борт так быстро, не вильнув даже с курса, что, надо полагать, у него было весьма большое подводное повреждение.

«Бородино» мог погибнуть от следующих причин: могла быть мина, плавучая мина, могли отвалиться плиты брони, одна или две, мог быть и взрыв внутри, могли быть пробоины ниже бельта[294]. Мое мнение, что нет основания думать, что в гибели «Бородино» играли роль какие-либо мины, скорей склонен думать, что от артиллерийского огня был уничтожен легкий борт, водою свободно залило борт, и он перевернулся. Я лично видал, как волны целиком вкатывали в кормовой каземат, который весь был разбит, то же творилось и с наветренного борта, где были разбиты полупортики 75-мм орудий. При описании мною маневрирований нашего и неприятельского флотов в бою 14 мая 1905 г. в Корейском проливе, в поданном мною рапорте в Главный Морской Штаб от 1 февраля 1905 г. за № 195, я упоминал о том, что после 4 час[ов] дня наша колонна склонилась почти на юг и продолжала сражаться с неприятельским флотом (броненосцами) на параллельных курсах, но около 4 час. 40 мин, мы потеряли неприятеля из-за дыма и мглы. Я упустил в этом рапорте моем упомянуть, что уже после того, как мы потеряли неприятеля из виду, спустя некоторое